Паст инфо

Конституционный Совет Франции, как уже известно, своим решением от 28 февраля 2012г. счел, что установление уголовной ответственности для отрицания геноцидов является антиконституционным посягательством на свободу слова и волеизъявление.. В связи с этим мы решили побеседовать с советником Конституционного суда, председателем “Центра конституционного права”, доктором юридических наук, профессором Геворгом Даниэляном.

-К какому заключению Вы пришли, изучив решение Конституционного Совета Франции?

-Это решение всего лишь двухстраничный документ, состоящий из шести пунктов, 5 из коих представляют собой сугубо описание обстоятельств дела и только в 6-м пункте без равноценного анализа и основательных правовых позиций представлено заключение Совета, где говорится о том, что определение уголовной ответственности в случае отрицания геноцидов является антиконституционным посягательством на свободу слова и выражения. Причем, за основание было принято то, что принятие парламентом закона нормативного значения неправомерно ограничилo свободу слова и волеизъявления.

Что касается содержательной стороны вышеупомянутого решения, то отметим, что парламентарии, оспаривающие конституционность, в заявлении, поданном в Конституционный совет, представили ряд аргументов, при тщательном изучении каждого из которых, становится очевидно, что они беспочвенны по правовым критериям, носят односторонний и безосновательно политизированный характер, заключают в себе опасное прецедентное значение и отступление от непреходящих демократических ценностей.

Делая акцент на том, что свободное волеизъявление является одним из драгоценнейших прав человека, которое закреплено в 11-й статье французской декларации 1789г. по правам и свободам человека и является важным условием демократии, они в то же время подчеркнули, что ограничения свободы должны быть необходимы и адекватны преследуемой цели и исходить из конституционных ценностей, не нанося им ущерб.

Суть проблемы заключается в том, что представленные аргументы правдивы и безусловны, что констатировано Конституционным советом, однако они никоим образом не связаны с антиконституционностью принятого закона. Авторы заявления не учли ряд существенных обстоятельств, на которые непонятным образом “закрыл глаза” также Конституционный совет.

Какие обстоятельства Вы имеете в виду?

В предисловии французской декларации 1789г. по правам и свободам человека четко закреплено: “...игнорирование прав человека, пренебрежение ими является единственной причиной общественных бед и вырождения правительств”. Вторая же статья декларации посвящена принципу гарантированности естественных и неотчуждаемых прав человека: “Цель любого политического союза – обеспечение естественных и неотчуждаемых прав человека”. Таким образом, в обоих случаях учитывается вся система “естественных и неотчуждаемых прав человека”, подчеркивается их внутренняя логическая связь и комплексный характер, не выделяя ни одно из них и не противопоставляя их другим, что собственно пытались сделать парламентарии - авторы заявления.

В конституционном праве, в том числе, и французском, считается неоспоримым такой концептуальный подход, согласно которому существуют как абсолютные, так и ограниченные права человека. В этом аспекте 4-ая статья вышеупомянутой декларации безоговорочно и четко определяет: “Свобода – это возможность делать все то, что не вредит другим”. Таким образом, “реализация естественных прав каждого человека имеет только те ограничения, которые дают возможность другим членам общества пользоваться теми же правами. Эти ограничения могут устанавливаться только законом”. Этот постулат стал одной из краеугольных ценностей современного конституционного права.

С точки зрения ограничения свободы слова и мнения этот основополагающий принцип был реализован в 11-ой статье декларации, на что пытались указать обратившиеся в Конституционный совет заявители. Однако, к сожалению, они пытались представить вышеуказанное положение с существенными содержательными искажениями.

Обратимся к формулировке первого пункта заявления и попытаемся прояснить, в какой мере они созвучны положениям декларации. В заявлении говорится: “Свободное выражение мысли и мнения, как отмечено в 11-ой статье декларации 1789г., “является одним из драгоценнейших прав человека”, и именно поэтому каждый может "говорить, писать и публиковать свободно, за исключением предусмотренных законом случаев злоупотребления этой свободой". Эта мотивировка стала основой всех последующих аргументов заявителей, к тому же, в такой интерпретации она была воспроизведена в заключении Конституционного совета.

Обратимся также к 11-й статье декларации: «Свободная коммуникация посредством выражения мысли и мнения является одним из драгоценнейших прав человека, посему каждый гражданин может свободно говорить, писать и публиковаться, неся ответственность за злоупотребление этой свободой в порядке, установленном законом”. В этой статье декларация, особо подчеркивая важность права свободы слова и волеизъявления, в то же время постулирует неизбежность ответственности за его злоупотребление. Кстати, такая ответственность в декларации акцентируется только в связи с правами, закрепленными в 11-й статье декларации. Если заявители пытались обойти столь важное обстоятельство, то Конституционный совет в 5-м пункте своего решения, приводя полный текст 11-й статьи декларации, к сожалению, при выводе заключения очевидным образом игнорировал обстоятельство установления в соответствии с законом необходимой ответственности за злоупотребление свободой слова и волеизъявления, что являлось основной проблемой авторов закона.

-Согласно закону, ставшему предметом спора и признанному антиконституцонным, уголовная ответственность предусматривалась для тех лиц, которые… оспаривают или умаляют до степени, оскорбляющей достоинство, факт одного или нескольких геноцидов, как это установлено ст. 211-1 Уголовного кодекса и который, как таковой, признан французским законом. Что Вы можете сказать по этому поводу?

Да, действительно, здесь речь идет о признанном законом факте. Если бы досточтимые члены Конституционного совета руководствовались этой концепцией, вытекающей из самой сути декларации, равноценно учли бы также требования 4-й статьи декларации, то неизбежно пришли бы к иному выводу -с точки зрения необходимости установления правомерной ответственности в случае злоупотребления свободой слова.

Авторы закона руководствовались исключительно требованиями 11-й статьи декларации и по закону и согласно требованиям установили ответственность за злоупотребление свободой слова, с учетом того, что оспаривание факта геноцида как признанного законом тягчайшего преступления против человечества, либо умаление его значимости до степени, оскорбляющего достоинство, является попыткой его оправдания и косвенного поощрения, что идет вразрез с основополагающими принципами культуры французского права и таит в себе серьезную угрозу для грядущих поколений.

Следует также не сбрасывать со счетов тот факт, что речь идет о принятом и обладающем правовой силой законе, и ни одна судебная инстанция не правомочна произвольно оценивать его правомерность и ставить свои оценки в основу принимаемых решений.

Конституционный совет пришел к диаметрально противоположному выводу…

-К сожалению, Совет создал опасный правовой прецедент. Была брошена тень также на конституционно-правовое содержание норм декларации. Любое злоупотребление права ставит под угрозу права других. В данном конкретном случае было совершено посягательство на права миллионов людей и их потомков, ставших жертвами преступлений против человечества, посягательство на права тех, кто сегодня не желает становиться жертвами ксенофобии или терпеть право существования в своей общественной жизни подобных умонастроений. Затрагивая такого рода вопросы, никогда не стоит предавать забвению исходное положение предисловия декларации: “…игнорирование прав человека, пренебрежение ими является единственной причиной общественных бед и вырождения правительств”.
 

Автор Артур Ованнисян